Бытует мнение, что приговор с участием присяжных заседателей нельзя отменить. Проверим справедливость этого мнения.
Отмены приговоров районных судов с участием присяжных. На что обращают внимание апелляционные инстанции
- Как часто отменяли в 2020 году приговоры, вынесенные судом с участием присяжных заседателей
- Из-за каких нарушений защиты и судей чаще всего отменяют оправдательные и обвинительные приговоры суда с участием присяжных
- Какие выводы апелляционных судов в решениях об отмене приговоров судов присяжных можно назвать необоснованными
Показатели отмен оправдательных приговоров, вынесенных судами присяжных, говорят о кризисе суда присяжных и обесценивают его деятельность. В статье проверим справедливость этого утверждения. Из анализа судебной практики 2020 года юристы узнают, каких ошибок в процессе с участием присяжных нельзя допускать, чтобы они не привели к отмене приговора. Заметим, что не всегда решения апелляционных судов безупречны. Иногда в дополнение к достаточным основаниям отмен суды ссылаются на обстоятельства, которые нарушениями признать нельзя.
Статистические данные
По данным, которые озвучил председатель Верховного Суда РФ на совещании судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов 09.02.20211 , в 2020 году суды с участием присяжных рассмотрели 694 уголовных дела в отношении 938 лиц. В отношении 253 подсудимых (27%) суды вынесли оправдательные приговоры, а в отношении 658 (73%) -обвинительные. При этом оправдательные приговоры апелляционные и кассационные суды отменили по делам в отношении 132 человек, что чуть более половины оправданных, а обвинительные — 110.
1 Источник: vsrf.ru.
Причины отмен оправдательных приговоров
Подавляющее большинство отмен оправдательных приговоров судебные инстанции обосновывают нарушениями положений ст. 334–336 УПК. В первую очередь основанием для отмены служат разнообразные высказывания стороны защиты и допрашиваемых свидетелей, в некоторых случаях дополняясь нарушениями тех же положений председательствующим судьей. В большинстве дел председательствующие реагируют на те действия стороны защиты, которые в дальнейшем рассматриваются в качестве оснований для отмены оправдательного приговора. При наличии такой реакции приговор может подлежать отмене в том случае, если нарушения носили массовый, системный характер.
Типичный случай отмены оправдательного приговора обосновывается не одним нарушением, а их комплексом. Заявление о неравном положении сторон, комментирование доказательств на этапе судебного следствия, обсуждение процессуальных вопросов. Спор с председательствующим в присутствии присяжных, по мнению апелляции, с целью дискредитации судьи, изучение личностей свидетелей, подсудимого и потерпевшего. Наводящие вопросы подсудимому, искажение существа исследованных доказательств, комментирование доказательств в судебном следствии, некорректные сведения о квалификации, сообщенные присяжным. Эти аргументы послужили причинами отмены обвинительного приговора с мягким наказанием, который обжаловала сторона обвинения.
Неоднократные ссылки на неполноту предварительного следствия, незаконность проведения следственных действий, данные о личности, оспаривание допустимости доказательств и процессуальных аспектов ведения расследования, избыточное, по мнению суда, выяснение аспектов деятельности потерпевших, связанных с формированием мотива.
Использование юридических терминов в вопросном листе, противоречивость вердикта, выражение председательствующим мнения по ответам на вопросы при выявлении противоречия. Эти доводы апелляция применила для отмены оправдательного и обвинительного приговора в отношении двух лиц.
Критика следствия, допустимости доказательств, высказывание сомнений в беспристрастности председательствующего в присутствии коллегии; искажение содержания доказательств и пререкания с судом.
Процессуальные вопросы, многократные заявления об оказанном давлении, изучение неотносимых данных о личности участников процесса.
Ошибочные действия защиты
Рассмотрение уголовного дела в суде присяжных можно считать наиболее сложной формой процесса с точки зрения судоговорения. И не только по той причине, что сторонам нужно донести свою позицию до коллегии, но и ввиду необходимости соблюдать множество запретов, прогнозировать эффект каждой произнесенной фразы, в том числе и в выступлениях непрофессиональных участников. К сожалению, практика 2020 года демонстрирует множественные примеры таких нарушений.
Критика следствия и суда. Различные способы указывать на пристрастность, необъективность, пробельность следствия либо недобросовестное поведение суда вышестоящие суды традиционно рассматривают как незаконное воздействие на коллегию присяжных. Суды учитывают и прямые высказывания, и их более завуалированные формы. Так, например, в присутствии присяжных защита указала, что подсудимый «был назначен убийцей», а также что «никто никаких доказательств не собирал и все это мнимое обвинение» (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 14.12.2020 по делу № 55–698/2020). В том же деле прозвучала и критика защиты в адрес председательствующего. Защитник сообщил, что председательствующий, понимая всю абсурдность предъявленного обвинения, осознанно вводит коллегию в заблуждение. Он выразил сожаление о том, что не заявил судье отвод в начале судебного разбирательства, и сказал, что утверждение председательствующего о законности получения показаний [подсудимого] на предварительном следствии связано с тем, что она является «гусеницей правоохранительных органов».
Интересной разновидностью незаконного воздействия можно считать и общие рассуждения о специфике уголовного процесса и равноправия сторон. Так, в одном из дел защита указывала на фактическое неравноправие и отсутствие состязательности, поскольку «…собирать доказательства адвокату достаточно сложно, имею в виду его процессуальное положение и отсутствие таких возможностей, как у стороны обвинения». Нарушением вышестоящий суд посчитал и высказывание адвоката: «…нужно иметь в виду некое процессуальное неравенство, у адвоката мало возможностей, чтобы превознести свои какие-то выводы» (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 28.12.2020 № 55–744/2020).
Заявления о недопустимых доказательствах. Зачастую в присутствии присяжных защита затрагивала вопросы допустимости доказательств. Эти вопросы могут быть прямо или косвенно связаны с достоверностью и материалами, которые присяжные обозрели. Однако во всех случаях необходимо исходить из того, что любое высказывание, затрагивающее тему допустимости, рискованно, и его критически оценят вышестоящие инстанции.
Разнообразные примеры этого нарушения имелись в одном из ранее упомянутых дел. Адвокат заявил: «на представленных вам стороной обвинения бирках… присутствует подпись следователя… однако на бирках отсутствуют подписи иных лиц, которые должны были участвовать в процессе выемки и фамилии которых имеются в протоколе выемки». Далее между защитником и председательствующим состоялся спор о допустимости этого высказывания. Эти действия апелляция оценила еще и как критику законности действий председательствующего.
Затем в ходе судебного заседания от защиты прозвучали заявления о даче признательных показаний под давлением. Как критику допустимости доказательств апелляционный суд оценил и высказывания в прениях: «признательные показания считались самыми важными в 1937 году, когда без суда и следствия расстреливали людей…», «наш подзащитный не имел возможности рассказать, почему он давал такие показания, ну, такой у нас закон», цитирование А. Я. Вышинского о «признательных показаниях», «палачах» и «расстрелах», и резюмирование этой идеи фразой «даны ли показания… на следствии в рамках закона — мы не знаем» (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 14.12.2020 по делу № 55–698/2020).
Доведение сведений о личности участника процесса. В практике закрепился запрет на изучение неотносимой информации о личности подсудимого, потерпевшего и свидетелей. В качестве иллюстрации этого нарушения приведем позицию, часть из которой будет полезна для стороны защиты. Так, в одном из дел апелляционный суд указал: «кроме того, сторона защиты не просто доводила до присяжных заседателей сведения о статусе свидетеля и заключении им досудебного соглашения, что само по себе не может быть признано нарушением уголовно-процессуального закона, так как касается оценки стороной достоверности, а не допустимости доказательства, но трижды в ходе судебных прений озвучила информацию об осуждении свидетеля и назначенном ему наказании, что уже является недопустимым» (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 28.12.2020 № 55–744/2020).
Эта позиция примечательна тем, что в ней правильно рассматривается содержание заявления о заключении досудебного соглашения — не как процессуальная информация, а как сведения, важные для оценки достоверности показаний. Этот подход можно назвать прогрессивным для практики, хотя в ряде дел суды оценивают саму информацию о соглашении как нарушение.
Стоит также отметить, что сообщение относимой информации о личности не может составлять нарушения. Однако суды оценивают объем такой информации и в некоторых случаях находят его избыточным. Так, в одном из дел суд отметил, что обстоятельства предшествующего конфликта между потерпевшими и подсудимыми выяснялись слишком детально, при этом рассматривалась правомерность действий этих лиц и факты обращения в государственные органы (апелляционное определение Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 05.11.2020 по делу № 55–628/2020).
Нарушения в стадии прений сторон. Все перечисленные ранее нарушения могут произойти и на этапе прений. Однако этот этап характеризуется и собственным видом отступлений от требований закона.
Одним из наиболее опасных нарушений стоит считать искажение содержания доказательств в прениях. Опасность этого нарушения заключается в том, что, в отличие от предыдущих, защита может допустить его неумышленно, особенно в том случае, если обращается к устным показаниям, озвученным в ходе судебного допроса. По этой причине подготовка к прениям требует особого внимания и полной фиксации хода судебного разбирательства.
В одном из дел, по мнению суда, защита исказила показания свидетеля. Защитник указал: «ее квартира расположена напротив, у нее собаки, от любого шума они начинают лаять, но в тот день никаких шумов не было». Согласно протоколу судебного разбирательства, свидетель сообщила что «около 14 часов, ближе к 15 часам… слышала глухие стуки, довольно громкие, мои собаки начали лаять» (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 14.12.2020 по делу № 55–698/2020).
В другом деле суд пришел к выводу об искажении показаний свидетеля и результатов молекулярно-генетической экспертизы (апелляционное определение Третьего апелляционного суда общей юрисдикции от 12.01.2021 по делу № 55–1/2021).
Ошибочные действия суда. Действия судей, которые приводят к отмене приговора, можно условно разделить на бездействие в ситуации, требующей реакции, и собственные действия, нарушающие закон.
Первый вид нарушений, который встречается при отмене оправдательных приговоров, заключается, например, в том, что присяжные остаются в зале при разрешении процессуальных вопросов (апелляционное определение Третьего апелляционного суда общей юрисдикции от 25.11.2020 по делу № 55–673/2020). Еще один распространенный случай: отсутствует реакция председательствующего на нарушения, допущенные другими участниками (апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 09.09.2020 по делу № 55–1332/2020).
Собственные ошибочные действия суда могут быть связаны с выяснением неотносимой информации по вопросу, заданному коллегией присяжных. В одном из дел суд «выяснял вопрос о наличии у убитого татуировок, что повлекло озвучивание подсудимым информации об отбывании потерпевшим наказания в местах лишения свободы, …у свидетеля спрашивал, почему тот принял решение добить [потерпевшего]» (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 28.12.2020 по делу № 55–744/2020). В этом же деле в рамках напутствия председательствующий не дал разъяснения по поводу значительной части ранее допущенных нарушений.
Другой суд дважды ограничил права стороны обвинения представлять доказательства, в этом случае оправдательный приговор был отменен только из-за этого нарушения (апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 12.02.2020 по делу № 55–52/2020).
Нарушением апелляция посчитала и использование юридических терминов в вопросном листе (легкий и тяжкий вред здоровью) (апелляционное определение Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 25.11.2020 по делу № 55–651/2020).
Председательствующий сообщил присяжным конкретную формулировку ответа на вопрос, необходимую для устранения противоречий. В вопросе № 6 присяжные дали ответ о недоказанности совершения действий в отношении потерпевших со стороны Л. Суд разъяснил, что тогда в вопросе № 2 нужно исключить выражение о том, что С. совершил деяние совместно с Л. Вместо этого судья преддожил написать «за исключением совместно с Л.” (апелляционное определение Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 25.11.2020 по делу № 55–651/2020).
Спорные подходы судебных инстанций
Крайне пагубное явление, проявляющееся в новой апелляционной и кассационной практике, состоит в том, что суды апелляционной и кассационных инстанций при отмене приговоров, наряду с действительными нарушениями закона, перечисляют и законные действия стороны защиты. В ряде дел, в которых суды выявляли существенные нарушения, к их перечню добавлялись указания на оспаривание защитой достоверности тех или иных доказательств — действия, носящие очевидно законный и необходимый характер.
В одном из дел апелляция посчитала нарушением оспаривание достоверности показаний потерпевшего (апелляционное определение Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 05.11.2020 по делу № 55–628/2020). В другом — замечание защиты, что «показания ключевого свидетеля обвинения должны быть признаны недостоверными (несоответствующими действительности) лишь ввиду некоторых различий в описании происшедшего на разных этапах производства по делу» (апелляционное определение Третьего апелляционного суда общей юрисдикции от 25.11.2020 по делу № 55–673/2020).
В еще одном деле апелляционный суд отметил фразу «что это за чушь!»: произнеся которую, адвокат, по мнению апелляции, выразил «явное сомнение в достоверности такого доказательства» (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 14.12.2020 по делу № 55–698/2020). Далее суд пришел к выводу, что «фактически в деле не осталось доказательств, допущенных к исследованию в присутствии присяжных заседателей в установленном законом порядке, достоверность которых не была бы поставлена стороной защиты под сомнение, что, безусловно, являлось недопустимым».
В каждом из этих дел суды обнаружили обстоятельства, достаточные для отмены вынесенного приговора, и процитированные фрагменты не влияли на существо решения апелляционной инстанции. Вместе с тем прямое указание на невозможность оспаривать достоверность доказательства противоречит закону, способствует формированию незаконной практики и свидетельствует о снижении качества судебных решений. Поэтому, несмотря на «некритичность» этих фрагментов для судьбы конкретных дел, они остаются критичными для судебной практики как таковой, в том числе и с учетом ее восприятия судами первой инстанции.
Не все решения вышестоящих судов грешат таким подходом. Так, Второй апелляционный суд, отказывая в удовлетворении апелляционного представления прокурора по одному из дел, привел развернутую позицию о допустимости утверждений о недоказанности обвинения и критике собранной доказательственной базы. Поскольку эта позиция полезна для оспаривания схожих доводов, процитируем ее в развернутом виде. В частности апелляция указала: «…заявления об отсутствии доказательств вины, несостоятельности обвинения, анализ исследованных доказательств соответствует процессуальной функции стороны защиты, которая в суде, в том числе с участием присяжных заседателей, призвана ставить под сомнение предъявленное обвинение, его доказанность и сами доказательства, на которых основано обвинение. При иных обстоятельствах процессуальная функция стороны защиты была бы лишена смысла.
Если доказательства ничего не доказывают, то это равноценно утверждению о том, что доказательства обвинения отсутствуют, а само обвинение является голословным.
Таким образом, сторона защиты была вправе довести до сведения присяжных заседателей свою позицию по оценке доказательств с точки зрения их содержания и доказанности обвинения. Сделанное адвокатом… заявление о голословности обвинения не касалось вопросов процедуры собирания доказательств и их допустимости, поэтому закону не противоречило» (апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 26.06.2020 № 55–960/2020).
Указанная выше позиция апелляционного суда согласуется с практикой Верховного Суда РФ. Так, в одном из дел ВС РФ указал, что «заявление адвоката во вступительном слове о том, что доказательств вины его подзащитного в деле не имеется, а само предъявленное обвинение несостоятельно, соответствует процессуальной функции стороны защиты, которая в суде, в том числе с участием присяжных заседателей, призвана ставить под сомнение предъявленное обвинение, его доказанность и, следовательно, сами доказательства, на которых такое обвинение основано. В противном случае процессуальная функция защиты была бы лишена смысла» (апелляционное определение ВС РФ от 25.04.2019 по делу № 5-АПУ19-26сп). В этом же решении ВС РФ не усмотрел нарушений закона в том, что речь защитников Л. в прениях сторон фактически сводилась к анализу речей государственных обвинителей и стороной защиты не был дан анализ представленных доказательств.
Отметим также и пример необоснованной критики апелляционной инстанцией действий председательствующего. Так, в одном из дел суд, обращаясь к стороне защиты, произнес следующую фразу: «давайте ставить вопрос в другой форме. Вы зачитали допустимый протокол». Таким образом, по мнению Четвертого апелляционного суда, «председательствующим допущено высказывание о допустимости доказательств по делу в присутствии присяжных заседателей, что не входит в их компетенцию» (апелляционное определение Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции от 13.02.2020 по делу № 55–16/2020 — отменен мягкий обвинительный приговор по жалобе потерпевшей). Этот вывод представляется ошибочным, поскольку все доказательства, представляемые присяжным, презюмируются допустимыми, и в случае заявлений о недопустимости председательствующий во всех случаях обязан указать коллегии на законное происхождение доказательства. По этой причине такое, возможно, «избыточное» указание на допустимость не может составлять нарушение.
Причины отмен обвинительных приговоров
Проанализированная практика 2020 года приводит множество примеров отмены обвинительных приговоров вследствие нарушений, допущенных судом. Перечислим их.
Ошибка в формировании списка кандидатов в присяжные заседатели. Вместо того чтобы присвоить явившимся 14 кандидатам порядковые номера от 1 до 14, суд оставил за каждым из них «первичный» номер (16; 31; 33; 39; 69; 72; 73; 87; 93; 105; 203; 223; 240 и 276), что и отразил в предварительном списке и списке, врученном сторонам. Далее суд допустил второе нарушение. Для заявления немотивированных отводов вручил сторонам отдельные списки, в результате чего стороны обвинения и защиты исключили одного и того же кандидата, что существенно нарушило право стороны защиты (апелляционное определение Московского городского суда от 03.06.2020 по делу № 10–8752/2020).
Суд не приобщил к материалам дела список кандидатов в присяжные, а также не указал его в протоколе судебного заседания (апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 05.08.2020 по делу № 55–1149/2020).
Суд не привел к присяге запасных присяжных заседателей, которые в дальнейшем вынесли вердикт (апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 02.07.2020 № 22–2961/2020).
Председательствующий неверно сформулировал вопросный лист. В части вопросов, включая вопрос № 2, одновременно отражена позиция и защиты, и обвинения (апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 20.04.2020 по делу № 55–165/2020).
Вопрос о доказанности деяния суд сформулировал в отношении всех преступлений, в которых обвинялись подсудимые. Это нарушение было допущено повторно, после того как приговор уже был отменен по той же причине. Председательствующий использовал предыдущий текст вопросного листа (апелляционное определение Третьего апелляционного суда общей юрисдикции от 02.10.2020 по делу № 55–548/2020).
По другому делу, вместо того чтобы сформулировать ряд вопросов присяжным, суд скопировал части обвинения в утвердительной форме с сохранением терминов. В вопросах имелись формулировки: «вступили в сговор на разбойное нападение с целью открытого хищения имущества», «решили совершить убийство», «находящейся в беспомощном состоянии», «нанесли тяжкий вред здоровью», «убили ее», «открыто похитили», «причинили тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека», «применив насилие, опасное для жизни и здоровья» (апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 05.08.2020 по делу № 55–1149/2020).
Без обсуждения со сторонами председательствующий самостоятельно внес вопросы в вопросный лист. При этом судья не отразил позицию защиты, не выяснил у подсудимого, не нуждается ли он в переводе проекта вопросного листа (апелляционное определение Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 16.09.2020 по делу № 55–517/2020).
Выводы
Проведенный анализ судебной практики апелляционных судов позволяет сформулировать вывод о том, что подавляющее большинство судебных решений соответствует требованиям законодательства и сложившейся практике, сформированной Верховным Судом РФ. К сожалению, во многих делах участники процесса сами допускают действия, которые приводят к предсказуемым отменам оправдательных приговоров. Причины высоких показателей отмен заключаются не в пристрастности текущей деятельности апелляционных и кассационных судов, а в устоявшихся подходах к расширительному толкованию запретов, содержащихся в ст. 334–336 УПК.
При выступлении перед присяжными заседателями необходимо прогнозировать эффект каждой произнесенной фразы. Это связано с тем, что если председательствующий не будет реагировать на нарушение либо таких нарушений будет много, высока вероятность отмены приговора. Стоит также отметить, что в ряде случаев правильная формулировка позволит избежать нарушения. К примеру, вместо фразы «следствие было проведено неполно, следователь не желал собирать доказательства» можно использовать фразу «доказательства, собранные следствием, не подтверждают причастность подсудимого».
Вместе с тем, если в жалобе или представлении на приговор сторона ссылается на то, что оппоненты использовали недопустимые фразы, необходимо проанализировать каждую из приведенных фраз. Далеко не все доводы о «фразах-нарушителях» могут быть обоснованными. Это позволит опровергнуть довод об их системности.